|
За 10-летний период, прошедший со времени опубликования первой версии классификации, система неоднократно обсуждалась на заседаниях постоянно работающей Межведомственной Комиссии и была доработана в соответствии с высказанными критическими замечаниями и рекомендациями. За эти годы классификация дополнительно прошла полевую апробацию в разных по природным условиям регионах страны. Новым и весьма результативным методом проверки «работоспособности» классификации был успешный опыт идентификации нескольких сотен почвенных монолитов из коллекции Почвенного Музея, проведенной совместно с сотрудниками Музея [2].
Основные изменения в варианте классификации 2004 г. как итог общественного обсуждения При сохранении принципов и основных положений первой версии, классификация подверглась серьезным изменениям. Прежде всего, был существенно расширен реестр диагностических горизонтов, особенно органогенных, позволяющих отобразить современное разнообразие «экологических ниш» для почв с одинаковым минеральным профилем. При этом появилась возможность уточнить и дополнить разделение неполнопрофильных почв, палитра которых была неоправданно обеднена при отказе субстантивной классификации от ландшафтных характеристик как элементов диагностики. Предусмотрено разделение эклектичного по сути метаморфического горизонта на три самостоятельных горизонта, принципиально различных по механизму формирования и, следовательно, по свойствам. Раскрыта генетическая природа диагностических признаков, лежащих в основе выделения самой «рабочей» таксономической единицы – подтипа. Введение формул почвенных профилей не только для типов, но и подтипов позволяет лаконично отображать их строение и облегчает восприятие специфики почвенных профилей. Появление новых горизонтов усилило генетическую составляющую новой классификации, позволило выделить новые почвенные отделы, типы и подтипы, подчеркнув экологические обоснования их диагностики. В настоящем виде новая классификация почв с достаточной полнотой охватывает многообразие почв России и способна адекватно отразить почвенный покров разных регионов страны. Этому не мало способствует разработка новых картографических индексов типов и подтипов почв. При подготовке к изданию второй версии классификации изменено построение книги. Она стала более удобной для читателя и снабжена серией разъясняющих таблиц и схем. Обсуждение варианта классификации 2004г. Издание в 2004г. второй, дополненной и исправленной, версии привело к оживлению дискуссии между авторами классификационной системы и заинтересованными специалистами. В адрес Почвенного института и Межведомственной комиссии по классификации почв от различных учреждений, региональных отделений Докучаевского общества почвоведов и частных лиц поступают отзывы, содержащие критический анализ новой классификации, конкретные замечания и предложения. С весьма обстоятельным ее разбором выступили ученые Ростовского университета, подготовившие по этому поводу обширную публикацию [3]. Большинство рецензентов отмечает, что новая классификация почв подводит итог длительного, почти 30-летнего, периода географо-генетических исследований, способствует обобщению и систематизации накопленного за это время фактического материала. Принципиальные новации в диагностике почв сообщают ей большую определенность и обеспечивают воспроизводимость идентификации таксонов. Все рецензенты единодушны в положительной оценке классификации антропогенно-измененных почв, охватывающей все их разнообразие и встроенной в общую структуру классификационной системы «на равных» с естественными почвами.. По новизне подходов, широте охвата объектов и общей методологии кластирования классификация этих почв не имеет мировых аналогов. Заметим, что классификация, опираясь на субстантивную диагностику, по существу является генетической, рассматривая новообразованные формы как стадии преобразования почв в ходе их антропогенной эволюции. Положительную оценку получила также систематика техногенных поверхностных образований, позволившая впервые отразить их при картографировании. Субстантивная классификация все больше привлекает внимание специалистов на местах. Во всяком случае, в Почвенный институт неоднократно поступают обращения о консультациях по поводу перевода региональных почв в номенклатуру новой системы. Интерес особенно оживился после создания в Интернете специального сайта, число посещений которого за последние полгода составило более 1500. В основном это специалисты, профессионально занимающиеся составлением средне- и крупномасштабных почвенных карт. Некоторые из них стали постоянными посетителями сайта. Они вполне восприняли идеологию и логику новой классификации, используют ее в своей работе, задают конкретные вопросы и выдвигают предложения, касающиеся уточнений и дополнений диагностики почв, в основном антропогенно-преобразованных, а также техногенных образований. Высказывается положительная оценка классификации, главным образом, в связи с «наличием четких субстантивных критериев для выделения почв». На основании сказанного приходится признать, что субстантивная классификация востребована специалистами и создание ее необходимо и своевременно. Тем не менее, ассимиляция российскими почвоведами профильно-субстантивной классификации сопряжена с определенными трудностями, гносеология которых вполне объяснима. Российское почвоведение исходно создавалось и развивалось на генетических принципах, и в этом формате кластирование объектов по сходству условий их формирования предпочтительнее, чем по результирующим свойствам. Профильно-субстантивная классификация, напротив, группирует объекты по результатам процессов, отвлекаясь от условий и времени образования почв. Такой подход, при многих положительных качествах (объективность оценок, идентификационная воспроизводимость), предполагает жесткость разделительных рубежей и формальную диагностику почв, что плохо соотносится с генетическими принципами и вызывает протест у многих российских почвоведов. Соответственно, самым важным аспектом критического разбора является негативное отношение к принципам новой классификации. В ряде отзывов декларируется, что новая классификация, даже если выделение ее таксонов базируется на строении профиля, не может рассматриваться как генетическая без достаточного учета факторов почвообразования, поскольку недооценка экологических условий обедняет и затрудняет диагностику почв. Действительно, в новой классификации факторы почвообразования не используются непосредственно, как диагностические показатели, а типы и подтипы не привязаны жестко к определенным экологическим нишам, поскольку сочетание факторов, необходимое для формирования определенного профиля, может иметь место и за пределами основных ареалов, встречаясь в разных природных зонах, подзонах и провинциях. Кроме того, почвенный профиль как система генетических горизонтов далеко не всегда является функцией актуальных природных условий. Достаточно часто существенные элементы профиля унаследованы от прошлых стадий почвообразования. Изложенное, однако, не означает, что при выделении основных таксонов в новой классификации факторы почвообразования полностью игнорируются. Дело даже не в том, что субстантивные характеристики типов и многих подтипов всегда сопровождаются описанием природных условий их формирования и указанием основных ареалов на территории страны. Главная суть в том, что в классификации баланс субстантивного прагматизма и генетической идеологии осуществляется через горизонты, которые выделяются как генетические образования и диапазон которых очень широк. Горизонты совокупно с признаками отражают природно-почвенные связи, и в этом проявляется единство субстантивной и экологической составляющих новой классификации. Специально проведенный экологический анализ широкого спектра генетических горизонтов и признаков, являющихся основным каркасом профильно-генетической классификации почв, показал их способность достаточно полно отражать климатические условия, наличие и степень гидроморфизма, особенности современных режимов, присутствие многолетней и длительной сезонной мерзлоты, а также минералого-гранулометрический и химический состав почвообразующих пород [16]. Тем самым, новая классификация почв несет значительную информацию о внешних и внутренних факторах почвообразования, хотя условия почвообразования не- посредственно не входят в диагностику почв. Некоторыми оппонентами настоятельно высказывались положения о важности, даже приоритетном значении факторной классификации для надобностей сельского хозяйства. Рассматривая классификацию почв как часть классификации земель, они предлагали объединить разные по объектам и принципам факторную и почвенную классификации в единую классификационную систему. Попытку совмещения субстантивного и эколого-географического принципов, предпринятую В.И. Кирюшиным [1], нельзя признать удачной. В его классификационной схеме одни и те же отделы, а иногда и типы, входят в состав разных зональных экологических групп (высших таксонов предлагаемой В.И. Кирюшиным классификации). Например, черноземы выделяются в лесостепной и степной зональных экологических группах. Такой подход противоречит правилам классиологии и скорее соответствует законам почвенно-географического районирования. Подобный подход является шагом назад по отношению даже к эколого-генетической классификации 1977г. [6], в которой примат факторов заложен в логику классификации. Неприятие оппонентами жестких субстантивных принципов профильно-генетической классификации и стремление ввести в нее факторную составляющую проявляются в критике номенклатуры почвенных выделов. Критике подвергается большое количество новых названий типов и подтипов, которые, по мнению рецензентов, с трудом воспринимаются пользователями. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что изменение принципов классификации зачастую приводит к изменению объема и содержания выделенных таксонов. Во избежание искажений информации сохранить прежние традиционные названия возможно лишь в тех случаях, когда форма в полной мере соответствует новому содержанию. Прежде всего, в противоречие с новой системой вошли названия тех почв, диагностика которых включала факторные, в частности ландшафтные, элементы. В качестве примера можно рассмотреть термин «луговые», который в эколого-генетической классификации 1977г.[6] обозначает почвы с дополнительным увлажнением – грунтовым и/или поверхностным. Поскольку гидроморфизм в степных и сухостепных почвах в большинстве случаев не приводит к хроматическим признакам оглеения, диагностика этих почв проводилась в связи с глубиной грунтовых вод. «Луговость» в названиях таких почв подчеркивала их формирование под «влажным лугом», в отличие от «сухих степей». Переход на диагностику таких грунтово-увлажненных почв по субстантивным свойствам, обусловленным гидрогенным метаморфизмом, делает номенклатуру 1977г.[6] устаревшей. Отказ от термина «луговость" тем более целесообразен, что он одновременно использовался применительно к автоморфным почвам горных лугов (горно-луговые). Другим примером, вызывающим недовольство новой номенклатурой, являются различающиеся характером гумусового горизонта темные и светлые солонцы, сменившие солонцы «черноземные» и «каштановые»,. Сохранить старые названия солонцов предлагают В.Ф. Вальков с соавторами [3], настаивающие на возвращении в классификацию понятий «зональное почвообразование», «зональная географичность почвенного покрова». Не отвлекаясь на рассмотрение проблем почвенной зональности и зонального детерминизма при идентификации почв (зональные типы, подзональные подтипы), активно обсуждавшихся в прошлом [15], заметим, что возвращать солонцам старые названия не имеет смысла, поскольку особенности их гумусовых горизонтов не привязаны жестко к определенной природной зоне. Сказанное относится и к предложению вернуться к трем типам солонцов, выделяемых по глубине грунтовых вод, - автоморфным, полугидроморфным и гидроморфным (рецензия специалистов Калининградского ДОП). В новой классификации гидроморфным солонцам соответствуют солонцы гидрометаморфические, выделяемые по существенному проявлению в профиле гидрогенной трансформации минеральной массы, приводящему к формированию особого горизонта; большая часть полугидроморфных солонцов, имеющих лишь признаки гидрогенной трансформации, включается в тип солонцов на правах подтипа. Критика номенклатуры и классификационного положения конкретных почв Очень болезненно реагируют оппоненты из черноземных областей России (Ростов, Курск) на изменение номенклатуры подтиповых подразделений черноземов, связанное с изменением принципов их выделения. Во всех предыдущих классификациях подтипы черноземов рассматривались как подзональные географические группы [10, 14] с очень неопределенной диагностикой, ориентированной на тенденции изменения гумусовых аккумуляций и глубины вскипания от HCL. Ранее неоднократно было показано, что количество гумуса, его запасы и мощности гумусовых горизонтов, то есть параметры, входящие в подтиповую диагностику черноземов по классификации 1977г.[6], слишком зависят от многих локальных факторов (гранулометрический состав, положение в рельефе и др.) и характеризуются значительной пространственной вариабельностью. Это определяет расплывчатость и неоднозначность подтиповых рубежей. Значения размеров гумусовых аккумуляций в черноземах разных зон, подзон и провинций перекрывают друг друга. Неопределенности подтиповых различий способствует нивелирование гумусовых аккумуляций в результате агрогенеза [11]. Кроме того, содержание гумуса, являясь количественной категорией, в классификациях прошлых лет относится к видовым выделам. Новая классификация в этом отношении не отступает от традиций, учитывая этот показатель на уровне видов. Это не мешает рассматривать количество гумуса как важнейшую характеристику черноземов. Еще более ненадежным критерием подтипового разделения черноземов является глубина вскипания от HCL, которая не только существенно меняется даже на близких расстояниях (к примеру, различия в глубине вскипания с подветренной и наветренной стороны куртины шиповника на поле в ареале миграционно-мицелярных черноземов Воронежской области составляет 47 см), но и не отражает общих тенденций [8, 9]. Так, далеко не во всех регионах прослеживается закономерное повышение глубины вскипания с севера на юг (речь идет о черноземах, а не черноземах глинисто-иллювиальных). Стремление сохранить «подзональное» разделение черноземов на подтипы, идущее от изогумусовых полос В.В.Докучаева, и в то же время группировать общности не по географическому признаку, а по особенностям строения профиля, вынудило обратиться к качественным характеристикам карбонатного профиля, в первую очередь - профильным закономерностям изменений карбонатных новообразований. Эти особенности в достаточной мере адаптированы к современным условиям климата и биоты, коррелируют с большинством основных почвенных свойств [8, 12] в полной мере отражают «…эколого-биологическую сущность генезиса», как это предлагают коллеги из Ростовского университета [3, стр.624]. При таком подходе черноземы с одинаковым названием представляют собой генетические единства со сходными характеристиками гумусового и карбонатного профилей, в чем, собственно, и состоит задача классификации. Именно поэтому не целесообразно использование старых названий для черноземных подтипов, поскольку они объединяют разнокачественные группы почв, которые в разных региональных отрезках природной подзоны зачастую не сопоставимы между собой. В границах сказанного находится решение вопроса Курского отделения ДОП о классификационной судьбе курских выщелоченных черноземов, поскольку этот вопрос связан с неоднозначностью и региональной спецификой подтиповых оценок в классификации 1977г.[6] выщелоченные черноземы в связи с неопределенностью диагностики представляли собой сборную группу почв с разной степенью выраженности бескарбонатного горизонта – от вполне устойчивого образования с оформленной структурой и признаками иллювиирования глины до незначительного сдвига вниз линии вскипания, не меняющего ни свойств, ни системы горизонтов профиля [4]. Именно такие почвы широко распространены в Курском регионе и по новой классификации входят в миграционно-мицелярный подтип типа черноземов. К типу глинисто-иллювиальных черноземов могут быть отнесены почвы, в которых устойчивое понижение уровня вскипания от HCL сопровождается морфологически заметным иллювиированием глины. В ряде откликов, в том числе в отзыве Курского отделения ВОП, поднимается вопрос о недостаточном внимании к выделению эродированных почв. Стоит напомнить, что в отличие от Классификации 1977г.[6], где эродированные почвы регистрировались как виды или учитывались как внеклассификационные образования, новая система повышает их статус, учитывая на подтиповом уровне. При этом меняется подход к диагностике этих почв, наиболее сложной в случае мощных гумусовых горизонтов. В прежней классификации степень смытости определяется как результат сравнения с некоей эталонной не эродированной почвой. При этом весьма вероятна ошибка в реконструкции эталонной почвы, поскольку формирование и особенности склоновых почв контролируются не только степенью эродированности. При субстантивном подходе выделения эродированных почв учитываются только прямые признаки, проявляющиеся в профиле. В черноземах это возможно только при средней и сильной степени смытости. Как говорилось выше, большинство рецензентов положительно оценивают разделы новой классификации, посвященные антропогенно-измененным почвам и ТПО. Практически отсутствуют протесты против выделения агропочв, в которых агрогоризонт ассимилирует несколько естественных горизонтов. Это преимущественно дифференцированные почвы северных пространств, где освоенные территорий значительно уступают по площади естественным таежно-лесным ландшафтам. Иначе воспринимаются агропочвы с мощным гумусовым горизонтом, верхняя часть которого включена в производство: «нормально распаханные почвы, такие, как агрочерноземы, агрокоричневые, агротемногумусовые» [3]. Их площади абсолютно преобладают на юге России. К примеру, ареалы черноземов практически целиком представлены агротипами, агрогоризонты в этих почвах выделяются не контрастно и не отличаются по цвету. Однако они отличаются от естественных аналогов комплексом свойств, прежде всего водно-физических, и современными режимами [5, 8]. Таким образом, основанием для выделения на типовом уровне агропочв, в том числе и агрочернозмов, является наличие в их профиле специфических агрогумусовых горизонтов. Именно поэтому нельзя принять упрек Валькова и др.[3] в том, что в основе выделения агрогенно-преобразованных почв заложен характер земельных угодий. Напротив, в новой классификации специально подчеркивалось, что «классификационная оценка антропогенно-преобразованных почв не зависит от целей и механизмов антропогенных воздействий и учитывает исключительно их результаты, отраженные в профиле почв и его свойствах» [7, с. 43]. Поэтому выделение «плодочерноземов» и «ампелочерноземов», как и сенокосных и пастбищных черноземов, вопреки утверждениям В.Ф. Валькова и др. [3], никак не может быть в логике новой классификации. Так же не обоснован вопрос об оценке почв разновозрастной залежи, поскольку для этих случаев предусмотрены подтипы реградированных и постагрогенных почв – в зависимости от степени проявления вторичного дернового процесса. В отзыве специалистов Калининградского ДОП большое внимание уделено проблемам классификации техногенно-преобразованных почв и ТПО. Рассмотрены различные варианты срезанных и насыпанных образований и предложены их названия, выдержанные в терминологии новой классификации. В частности, предлагается ввести для техногенно-срезанных почв, используемых в земледелии, термин агротехноземы. Этот термин не вызывает возражений и им можно пользоваться, когда техногенная природа абраземов не вызывает сомнения. Однако, в соответствии с принципами субстантивной классификации, природный или техногенный механизм абразии не влияет на таксономический уровень почв. В отзывах не сложилось единого мнения о подходах к диагностике генетических горизонтов и характере их рубежей. С одной стороны высказывались упреки в отношении расплывчатости диагностических критериев и недостаточного использования количественных показателей. С другой стороны, напротив, предлагалось отказаться от количественных границ при разделении горизонтов. В этой связи приходится еще раз подчеркнуть, что классификация в основном строится на морфологических показателях, легко определяемых в поле. Количественные параметры, опирающиеся на аналитические данные, а также характеризующие степень проявления признака или мощность горизонта, используются крайне редко, когда без этого нельзя обойтись. Примером количественных рубежей, часто вызывающих возражение, могут служить показатели мощности торфа при разделении торфяных почв органогенного ствола и почв с торфяным горизонтом постлитогенного ствола. Эта граница действительно является искусственной, и была принята Межведомственной комиссией по классификации почв волевым решением после длительного обсуждения. Весьма распространенным замечанием в адрес новой классификации является упрек в сложности системы индексов, обозначающих строение профиля. Однако эту систему вряд ли можно упростить, поскольку она определяется широким спектром генетических горизонтов и признаков, отражающих многообразие почвообразующих процессов и, тем самым, вскрывающих генетическую сущность классифицируемых почв. Формула профиля, состоящая из индексов горизонтов и признаков, в закодированной форме отражает наиболее значимые особенности почв, в известной степени заменяя описание профиля. В заключение проведенного обзора необходимо остановиться на так называемых «пропавших почвах» - почвах, для которых, по мнению ряда специалистов, не нашлось места в новой классификации. Наиболее решительно по этому поводу выступают в своей статье [3] ростовские коллеги, сопоставившие списки почв Предкавказья в терминах классификаций 1977 и 2004гг. На основании этого сделан вывод о том, что использование новой классификации приводит к недоучету ряда почв, обеднению представлений и потере информации о почвенном покрове региона. Главная претензия заключается в том, что традиционный пятичленный спектр подзональных подтипов черноземов (оподзоленных, выщелоченных, типичных, обыкновенных, южных), отражающий «эколого-географическую, генетическую, и агро-производственную спцифику почвенного покрова равнин и предгорий»[3, с.624] Предкавказья, представлен якобы одним выделом черноземов миграционно-сегрегационных карбонат-содержащих. С этим нельзя согласиться по нескольким причинам. Во-первых, подтипы типичных, обыкновенных и южных черноземов Предкавказья в классификации 1977г. выделены по видовым критериям, отражающим глубину вскипания от HCL и мощность гумусового горизонта. Другие показатели, такие, как содержание гумуса и азота, обменных оснований и питательных веществ, во всех черноземах варьируют в одинаковых пределах. Во-вторых, все эти черноземы имеют сходное строение, в том числе общие особенности карбонатного профиля, на что обратил в свое время внимание Л.И. Прасолов [13, 17]. Рассмотренная данность и учтена в новой классификации, где черноземы Предкавказья по качественным особенностям строения профиля, отражающим специфику регионального климата и современных режимов, объединены в один подтип, а пространственные изменения величины гумусовых аккумуляций и глубины вскипания от HCL регистрируются как виды. Таким образом, «карбонатность и выщелоченность как важнейшая агроэкологическая и генетическая харктеристика черноземов Предкавказья» [3], о которой сожалеют ростовские коллеги, в новой классификации сохранена. Диагностике иллювиально-глинистых черноземов соответствуют выщелоченные, реже оподзоленные черноземы Ставропольской возвышенности, Кавказских предгорий, а также юга Азово-Кубанской равнины, примыкающей к правобережью Кубани [17]. Вызывает недоумение аналогизация последних с миграционно-сегрегационными черноземами, о чем пишет В.Ф. Вальков с соавторами. Так же не понятно, почему ростовские специалисты не нашли места для черноземов слитого рода, если представительство этих почв в новой классификации даже расширилось: в зависимости от проявления признаков слитости эти почвы относятся либо к типу темных слитых, либо образуют сложный подтип в типе черноземов. Легко разрешается неясность с буроземами (бурыми лесными почвами) Предкавказья. Дерново-бурые лесные почвы, которые упоминаются в статье [3] как не нашедшие аналогов, соответствуют буроземам типичным, а подзолисто-бурые лесные почвы – дерново-элювиально-метаморфическим. В связи со сказанным приходится заметить, что многие недоразумения подобного рода связаны с формальным подходом к синонимике почв сравниваемых классификаций. Разные принципы их построения не позволяют проводить прямые аналогии между таксонами, выделенными по разным критериям. В соответствии с субстантивной диагностикой, подразделения классификации 1977г. [6] могут объединяться или распадаться, получив новые названия, или менять таксономический уровень. В каждом конкретном случае классификационное положение почв приходится оценивать в зависимости от строения их профиля. Так, выделяемые ранее предкавказские каштановые почвы на основании субстантивной оценки соответствуют либо новой диагностике типа каштановых почв, либо диагностике малогумусного вида в подтипе миграционно-сегрегационных черноземов, либо – типа светло-гумусовых почв. Другим примером могут служить неполноразвитые черноземы, «потерянные» белгородскими специалистами. По новой классификации эти почвы, «живущие» в соседстве с черноземами, но имеющие принципиально разный набор горизонтов и режимы, в зависимости от мощности почвообразующей рыхлой толщи относятся либо к карбо-петроземам, либо к карбо-литоземам темногумусовым. В редких случаях они образуют остаточно-карбонатный сложный подтип с одним из подтипов в типе черноземов. Многие оппоненты хотели бы видеть в новой классификации руководство для непосредственной разработки рекомендаций по использованию земельных ресурсов для различных хозяйственных целей, в том числе для ведения ландшафтного земледелия. В этой связи негативно оценивается объединение в единые таксоны почв с одинаковым строением и свойствами независимо от их географии, поскольку не может быть одинакового использования, к примеру, для рендзин или слитоземов, ареалы которых могут охватывать регионы от тундры до степей, от Кавказа до Дальнего Востока. Подобные упреки высказывались и в адрес классификации 1977г.[6]. Однако любая базовая классификация, как действующая, так и предлагаемая [7], не может напрямую использоваться в практических целях, а служит фундаментом для разработки серии прикладных классификаций и рекомендаций по использованию почв, в том числе региональных. Для таких разработок очень удобно знать, что почвы, выделяемые под одним названием, где бы ни находились, характеризуются определенным набором свойств. Заключая свои рецензии, оппоненты новой классификации обычно называют почвы, которые, по их мнению, необходимо включить в общий список, и высказывают пожелания иметь полевой определитель, более краткий и лаконичный, чем издание классификации 2004г. Среди недостающих почв называются в основном образования, не включенные в прежние классификации. Это своеобразные черноземы Тамани, криогенные черноземы Якутии, почвы аласных комплексов. Кроме того, ростовские почвоведы хотят видеть в классификации группу желтоземных почв, небольшие ареалы которых присутствуют на Кавказе в границах России, а из антропогенно-преобразованных почв – почвы рисовников. При подготовке полевого определителя, издание которого предполагается в ближайшее время, в него будут включены желтоземы в объеме, достаточном для их характеристики в пределах нашей страны, а также специфические светло-гумусовые почвы, формирующиеся на востоке Ростовской области, северо-востоке Ставропольского края и представляющие так называемые «черноземы» Тамани. Почвы рисовников, предварительно выделенные в классификации 2004г. [7] как акваземы, нуждаются в более подробной проработке. Что касается почв Якутии, то разработка их субстантивной диагностики в логике новой классификации является задачей якутских почвоведов. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Агроэкологическая оценка земель, проектирование адаптивно-ландшафтных систем земледелия и агротехнологий. Метод. Руководство.- М.: ФГНУ «Росинформагротех», 2005. - 784с. (Ред. Кирюшин В.И., Иванов А.Л.) 2. Апарин Б.Ф., Герасимова М.И., Лебедева И.И., Сухачева Е.Ю., Тонконогов В.Д. Верификация «Классификации и диагностики почв России, 2004» по коллекции почвенных монолитов Центрального музея Почвоведения им. В.В. Докучаева // Почвоведение. 2007. № 5. 3. Вальков В.Ф., Казеев К.Ш., Колесников С.И. Достоинства и недостатки новой классификации почв России // Почвоведение. 2006. № 5. С. 621-626. 4. Денисова Н.В. К вопросу о разделении типичных и выщелоченных черноземов // Химия, генезис и география почв. М.: Наука, 1968. С.96-108. 5. Караваева Н.А., Лебедева И.И., Герасимова М.И., Скворцова Е.Б. Географо-генетическая концепция пахотных горизонтов и опыт их типизации // Почвоведение. 2003. № 12. С. 1413-1421 6. Классификация и диагностика почв СССР. М.: Колос, 1977. 220 с. 7. Классификация и диагностика почв России. Смоленск: Ойкумена, 2004. 342 с. 8. Коковина Т.П., Лебедева И.И. Современные гидротермические режимы и генетико-географические особенности черноземов ЕТС // «Успехи почвоведения». Советские почвоведы – Х111 Международному конгрессу почвоведов. М.: Наука, 1986. 9. Лебедева И.И Основные компоненты морфологического профиля черноземов // «Русский чернозем: 100 лет после Докучаева». М.: Наука, 1983. С. 10. Лебедева И.И Некоторые аспекты классификации черноземов // Почвоведение. 1900. № . С.29-38 11. Лебедева И.И Современные гумусовые аккумуляции в черноземах Русской равнины // Современные проблемы почвоведения: Тр. Почв. ин-та им. В.В.Докучаева РАСХН. М., 2000. С.55-68. 12. Лебедева И.И., Овечкин С.В. Карбонатный профиль восточноевропейских черноземов // Почвоведение: аспекты, проблемы, решения: Тр. Почв. ин-та им. В.В.Докучаева РАСХН. М., 2003. С. 34-55 13. Прасолов Л.И. О черноземе Приазовских степей // Почвоведение. 1916. № 1. С.23-46 14. Прасолов Л.И. К вопросу о классификации и номенклатуре почв // Тр. Почв. ин-та им. В.В. Докучаева. Т.13. М.-Л.: Изд-во АНССР, 1936. С.101-111 15. Соколов И.А. О понятиях «Зональный почвенный тип» и «Почвенная зона» // Лес и почва. Красноярск :, 1968. С. 18-24 16. Тонконогов В.Д., Лебедева И.И., Герасимова М.И. Эколого-генетические аспекты субстантивно-генетической классификации почв России // Почвоведение. 2005. № 9. С. 17. Черноземы СССР (Предкавказье и Кавказ). М.: Агропромиздат, 1985. 262 с. |
|
наверх ↑ |
| Copyright 2006 - 2020 © Почвенный институт им. В.В. Докучаева |
|